Несколько дней лил без остановки холодный дождь. В саду шумел мокрый ветер. В четыре часа дня мы уже зажигали ке­росиновые лампы, и невольно казалось, что лето окончилось навсегда и земля уходит дальше и дальше в глухие туманы, в неуютную темень и стужу.

Был конец ноября — самое грустное время в деревне^[2]. Кот спал весь день, свернувшись на старом кресле, и вздрагивал во сне, когда темная вода хлестала в окна.

Дороги размыло. По реке несло желтоватую пену, похожую на сбитый белок. Последние птицы спрятались под стрехи, и вот уже больше недели, как никто нас не навещал.

Лучше всего было по вечерам. Мы затапливали печи. Шумел огонь, багровые отсветы дрожали на бревенчатых стенах и на старой гравюре — портрете Брюллова. Откинувшись в кресле, он смотрел на нас и, казалось, так же, как и мы, отложив рас­крытую книгу, думал о прочитанном, прислушивался к гуде­нию дождя по тесовой крыше. (145 слов)

По К. Паустовскому