В Старом Крыму[1] мы были в доме Грина. Дом белел в густом саду, заросшем травой с пушистыми венчиками. В еще свежей траве, несмотря на позднюю осень, валялись листья ореха. Сла­бо жужжали последние осы.

Маленький дом был прибран и безмолвен. За окном легкой тучей лежали далекие горы.

Суровая обстановка была скрашена только одной гравюрой, висевшей на стене. Это был портрет Эдгара По.

Мы не разговаривали, несмотря на множество мыслей, и с ве­личайшим волнением осматривали суровый приют человека, обладавшего даром могучего и чистого воображения.

Этот писатель, бесконечно Одинокий и не услышанный в рас­катах революционных лет, сильно тосковал перед смертью о лю­дях. Он просил привести к нему хотя бы одного человека, чи­тавшего его книги, чтобы увидеть его, поблагодарить и узнать наконец запоздалую радость общения с людьми, ради которых он работал.

Но было поздно. Никто не успел приехать в сонный, далекий от железных дорог провинциальный город. (145 слов)

По К. Паустовскому